Многоголосый партнер

Виктор Кокшаров

Наш разговор — о специфике сотрудничества с европейцами, о новых формах работы властей Среднего Урала на европейском направлении.     

Микстура от стагнации 

— Виктор Анатольевич, в каких сферах сближение Среднего Урала и Европейского Союза можно считать эффективным?  

— Взаимоотношения Свердловской области со странами Евросоюза складываются очень динамично. Это торговля, весь спектр гуманитарных отношений — образование, культура. Для примера: в конце прошлого года прошли триумфальные гастроли Уральского филармонического оркестра во Франции, в Германии и Швейцарии. В Париже концерт был дан в зале «Плиель» — одном из лучших концертных залов мира: лишние билетики спрашивали за 50 метров до входа. Поддерживаются хорошие контакты с представителями государственных органов, в том числе на региональном уровне.

Евросоюз для нас — ведущий партнер в развитии торгово-экономического сотрудничества с внешним миром. Причем это не только и не столько поставки в Европу наших металлов, продукции химпрома или деревообработки. Страны ЕС способствуют привлечению на территорию инвестиций и новейших технологий, и это очень важно для Свердловской области. Скажем, для переоснащения металлургических предприятий, как правило, используется оборудование из Германии, в сфере деревообработки — из Германии и Словении. Электротехника, оптические системы — это Франция. Уральский оптикомеханический завод, например, имеет хорошие контакты с французской фирмой Sagem. Немецкая фирма DMG поставляет станки и оборудование, компании «Voestalpine AG » 

(австрийская, но входит в немецкий концерн Siemens) и SMS Demag (в составе германского концерна Schlemann Siemag) — оборудование для металлургического производства. Таким образом, в вопросах поставок техники и технологий для промышленности мы в основном ориентируемся на Европу, хотя США и Япония их тоже предлагают.

— Видимо, тяга к Европе объясняется тем, что уральский металл в основном экспортируется через европейские торговые площадки?

— Не только. Европа — мировая законодательница мод во многих основных для экономики Среднего Урала отраслях, например в станкостроении или производстве оборудования и технологий. Не секрет, что Германия — мировой лидер по объемам экспорта. И экспортирует она в огромном количестве именно машины и механизмы.

Объем денежных вложений европейских компаний и граждан в экономику Среднего Урала увеличивается. Мне понятна их логика: где еще работать, как не на развивающихся рынках? В 2005 году мы с губернатором Свердловской области были на конференции в Штутгарте с участием тогда еще канцлера ФРГ Шредера и председателя правительства РФ Фрадкова. Там выступили немецкие бизнесмены, работающие с Россией. Они прямо заявили, а канцлер их слова подтвердил: российский рынок — едва ли не единственное спасение для стагнирующей экономики Германии. Они же советовали коллегам: чтобы всерьез закрепиться на рынке, нужно не просто торговать, а инвестировать в экономику России.

Здесь, на Урале, мы эти настроения европейского бизнеса улавливаем и соответствующим образом выстраиваем отношения на самых разных уровнях. Первый уровень — политический, когда, скажем, губернатор в составе правительственной делегации во главе с президентом или председателем правительства РФ едет на Запад и общается с высшим руководством европейских стран. Так, в прошлом году состоялись визиты в Финляндию, Чехию, Венгрию, Германию.

Второй уровень — серьезные деловые круги, крупные компании и холдинги.

И здесь тоже контакты возникают, когда губернатор встречается, например, с руководством RollsRoyce, Siemens. В прошлом году он специально летал во Францию для встречи с Мартеном Буигом — владельцем концерна, занимающегося строительством, связью, телекоммуникациями, машиностроением и многим другим. Обсуждался целый ряд вопросов, в частности инвестирование в строительство в Екатеринбурге жилого района Академический и гостиничных комплексов. Кроме того, организуются встречи с топ-менеджерами крупных банков. Наконец, есть контакты между предпринимателями, которые, пользуясь серьезной административной поддержкой, ищут выходы на западных контрагентов. Правительство в данном случае — своего рода толкач: мы подталкиваем бизнес, а дальше он развивает связи и контакты, исходя из своих интересов и предпочтений.

От торговли — к производству

— Изменился ли характер встреч с европейцами, учитывая, что более 70% национальных законов стран-членов Евросоюза разработаны в Брюсселе? 

— Нормы ЕС оказывают на нас определенное влияние. Если мы как субъект федерации подписываем соглашение, скажем, с министерством экономики и транспорта Венгрии или с министерством экономики Словении, то речь идет о документе, стандартизированном под нормы всего Европейского Союза. Но о наличии отношений субъектов федерации с Евросоюзом говорить нельзя. Мы будем выстраивать отношения с местными властями, регионами стран или, если для этого есть возможность, с самими европейскими странами, но не с ЕС как субъектом. 

Отдельные хозяйствующие субъекты представляют не столько свои страны или Евросоюз, сколько самих себя. Зачастую это транснациональные компании, которые трудно разделить по страновому признаку.

— От представителей дипломатического корпуса европейских стран нередко приходится слышать, что в России, в частности на Среднем Урале, трудно заключать контракты на поставку оборудования с государственными и муниципальными структурами. Европейцам сложно вписаться в наши, мягко говоря, таинственные процессы, часто завязанные на не вполне законные финансовые интересы конкретных людей, прежде всего чиновников…      

— Если не касаться уголовно-правового характера этой проблемы, а рассуждать сугубо с маркетинговой точки зрения, то мой совет европейским поставщикам — формируйте комплексные предложения. Это значит, что надо не просто предлагать купить технологии и оборудование, а быть готовым инвестировать в создание производства, с тем чтобы технология стала местной, российской. Желаете просто продавать — пожалуйста, работайте самостоятельно с потенциальными потребителями, участвуйте в тендерах, договаривайтесь по ценам. Но если вы намерены создать у нас производство, скажем, отопительного или газораспределительного оборудования, — другой разговор. Есть очень хорошие, важные для нас примеры. Так, предприятие «Уромгаз», которым владеют АО «Уралтрансгаз» и немецко-французский альянс Schlumberger Rombach, производит в Екатеринбурге по западным технологиям отличное оборудование для газовиков. Сейчас «Уралсевергаз» с чешскими и венгерскими фирмами налаживает производство современного оборудования для котельных. Когда проект подкрепляется финансами, а на нашу территорию переносятся технологии, мы включаем административно-политическую поддержку.

— Тричетыре года назад обозначилась тенденция выхода промышленных холдингов, в том числе металлургических и машиностроительных, на европейские рынки. Регулярно стала появляться информация о покупке россиянами предприятий в странах Центральной и Восточной Европы. Задумка отечественных промышленников очевидна: покупая актив на Востоке Европы, в стране, уже ставшей членом ЕС или претендующей на получение этого статуса, они открывают себе весь бескрайний европейский рынок. Как вы оцениваете такую политику компаний?   

— С точки зрения глобальных экономических процессов выход уральских компаний на мировой рынок вполне оправдан. И тенденция очевидна. В Румынии закрепилась Трубная металлургическая компания, Евразхолдинг купил в Чехии металлургический завод Vitkovice Steel. У Уралвагонзавода есть совместное предприятие в Эстонии, которое выпускает цистерны и продает их с маркировкой «Made in EU». Но здесь также надо учитывать интересы Свердловской области и Российской Федерации в целом. На мой взгляд, в ряде случаев этого не наблюдается.

Возьмем тот же Vitkovice Steel. После завершения сделки Евразхолдинг стал производить в Чехии конечный продукт, прокат, поставляя слябы с Нижнетагильского металлургического комбината. Это значит, что сократились объемы производства в Нижнем Тагиле и на других металлургических предприятиях области, где есть прокат. То есть производство продукта более высокого передела переместилось в Европу, при этом экономические интересы Свердловской области не учитывались.

Опыт для ЕврАзЭС

— Виктор Анатольевич, чем для вас как специалиста в сфере международных отношений интересен проект создания Евросоюза?    

— Опытом объединения экономических интересов, на базе которых возникает необходимость политического единения. Он может пригодиться в деятельности Евро-Азиатского экономического сообщества, где, в отличие от СНГ, внедрен принцип обязательного исполнения совместных решений. В некоторой степени ЕврАзЭС — калька с Евросоюза.

— В какой степени опыт ЕС может быть полезен для внутренней политики России как федеративного государства?

— В странах Европы существуют разные модели управления: федеративная — в Германии, достаточно жесткая иерархичная — во Франции. Но что очень важно: везде доминируют интересы граждан и гражданского общества. Основной упор делается на то, что власть должна большую часть времени заниматься защитой интересов граждан, быть ближе к народу. Это европейский подход, и он правильный.

Нам не надо стесняться перенимать опыт европейцев, внедрять современные технологии связи, реагирования на нужды граждан. Хотя, конечно, сами европейцы зачастую жалуются на бюрократизм и волокиту, на не всегда обоснованное доминирование Брюсселя. Да, там не все гладко. Но нужно учиться искать золотую середину.

Европа тем и ценна, что при всей схожести стран они — разные. Проезжаешь всего ничего, из Люксембурга в Бельгию, и слышишь разные языки, видишь разных людей, архитектуру, пробуешь разную кухню. При всей унификации Европа всегда будет объединением разных стран и народов, и в этом залог ее успеха. Многоголосье должно сохраниться.