Идите лесом

Вконце января министерство природных ресурсов передало в Государственную думу проект нового Лесного кодекса России. По замыслу разработчиков, в нем сочетаются интересы государства и промышленников. Предполагается, что государству закрепленный в документе аукционный принцип распределения угодий позволит привести в лес ответственного арендатора. А бизнесу 99-летний срок аренды должен пообещать стабильную сырьевую базу, поэтому предприниматели будут заинтересованы во внедрении эффективных технологий лесопользования и в заботе о воспроизводстве лесов. И обязаны все это делать — и по закону, и по договору аренды. Публичная дискуссия вокруг нового кодекса развернулась больше года назад, что позволило специалисту аппарата думского комитета по природопользованию Антону Федоренко заподозрить Федеральное лесное агентство в пропиаривании заведомо «сырого» законопроекта.

Состояние еле-стояния

В прошлом году лесная промышленность Урала продолжала расти в основном за счет продукции глубокой переработки. По словам заместителя начальника Главного управления природопользования Пермской области Бориса Поликарпова, экспорт круглого леса был незначителен, поскольку львиная доля сырья перерабатывалась внутри региона. При среднем увеличении объемов производства пермского леспрома на 4,5% выпуск продукции деревообработки рос динамичней: по сравнению с прошлым годом фанеры произведено больше на 17%, картона — на 12,1%, древесно-волокнистых и древесно-стружечных плит — на 11,6 и 7,6% соответственно.

Ощутимо замедлились темпы лесозаготовки: в 2000 — 2003 годах этот показатель составлял более 37%, в 2004-м — всего 1,7%. Одна из основных причин — истощение легкодоступных запасов деловой древесины (угодий с развитой транспортной инфраструктурой) и перемещение расчетной лесосеки в богатые спелым лесом, но малоосвоенные северные районы области.

Инфраструктурная недостаточность вкупе с большими расстояниями и сезонностью лесозаготовительных работ повлияла на отраслевые показатели в Ханты-Мансийском автономном округе. Из-за трудностей вывоза заготовленной древесины уровень деревообработки в январе — сентябре прошлого года составил 85,8%. Однако огромные бюджетные вливания (см.

Следующий повсеместно негативный фактор, сдерживающий освоение лесных богатств, — неудовлетворительные темпы возобновления сырьевой базы по хвойным породам, рост объемов низкотоварной и лиственной древесины, заготовка которой невыгодна. Вывозить ее за рубеж нерентабельно из-за железнодорожных тарифов, а внутри страны не хватает современных перерабатывающих мощностей (подробнее см. интервью с председателем Уральского союза лесопромышленников Николаем Киреевым, с. 35). Решение проблемы видится в строительстве на Урале нескольких ЦБК, работающих на лиственной древесине. Однако стоимость проектов исчисляется сотнями миллионов долларов, что откладывает их реализацию на неопределенный срок.

Наиболее системный подход к повышению конкурентоспособности ЛПК демонстрирует администрация Пермской области. Областная программа, принятая специальным законом, предполагает строительство на территории области двух ЦБК для лиственной древесины с полной товарной номенклатурой: от целлюлозы и бумаги до топлива для котельных с утилизацией мелкотоварной древесины. Также планируется строительство нескольких лесопильных заводов. Цена вопроса — 22,7 млрд рублей, в том числе средства бюджетов разных уровней — только около 700 миллионов. Администрация берет на себя разработку ТЭО каждого инвестпроекта, повышение квалификации руководителей отрасли. Десятки миллионов рублей бюджетных средств предусмотрены на популяризацию программ. Показателен личный пример и.о. губернатора Прикамья Олега Чиркунова: в конце января он посетил в Москве пять иностранных посольств, где представил несколько проектов строительства лесопильных производств и ЦБК.

Укрупнение — общая тенденция

Несмотря на видимый рост, доля хронически убыточных предприятий ЛПК стабильно высока. В Свердловской области таких 50%, в Пермской области — 54%, в Ханты-Мансийском автономном округе — почти 70%. Основные причины низкой конкурентоспособности известны: технологии позавчерашнего дня, рассчитанные на плановое массовое производство, катастрофическое старение основных фондов, отток квалифицированных кадров и межотраслевой диспаритет цен. Все это делает уязвимым прежде всего сектор производства с наименьшей добавленной стоимостью — лесозаготовку: здесь больше всего предприятий-банкротов.

В условиях крайне низкой инвестиционной привлекательности лесозаготовительной отрасли едва ли не единственный способ ее выживания — встраивание в систему сырьевого обеспечения деревообрабатывающих холдингов. Уловив тенденцию, правительство Свердловской области предложило свой вариант укрупнения активов: создать четыре вертикально-интегрированных холдинга в районах наиболее развитого лесопользования. Одной из точек роста должен стать Алапаевский район с его преуспевающими предприятиями: ЗАО «Фанком» (экспортером высококачественной фанеры), Алапаевской лесопромышленной компанией и другими. Другая опорная база — Тавдинский район: здесь проведена серьезная модернизация оборудования на Лобвинском лесокомбинате, а Тавдинский фанерный комбинат после санации восстановил поставки по реке Тавде. Основной инструмент властей — убеждение собственников предприятий в необходимости кооперации ради сокращения внутренних издержек. Однако начальник отдела лесопромышленного комплекса областного министерства промышленности Андрей Мехринцев не исключает возможности административного воздействия на многочисленных и разнокалиберных арендаторов-лесопользователей: «Никто не запрещает мелкому предпринимателю заниматься частными лесозаготовками, но если он работает в Алапаевском районе, то должен учитывать интересы того же „Фанкома“». Правда, пока в областном правительстве затрудняются ответить на вопрос, как связать лесозаготовителя и переработчика. По-видимому, обложив первого соответствующими лицензионными условиями.

Альтернативой административному рычагу может служить осознание отраслевыми игроками конкурентных преимуществ кооперации. Лесозаготовители получают источник инвестиций на модернизацию технологий и восстановление сырьевой базы, стабильный рынок сбыта. Выгода для владельцев последующих переделов — возможность контролировать качество продукции на всех стадиях производства, а это одно из главных конкурентных преимуществ даже на внутреннем рынке. Примером удачной кооперации может служить судьба Алапаевского ДОКа, спасательным кругом для которого стало его приобретение компанией «СКМ-Мебель». В расчете на возобновление производства мебели новые владельцы за два года восстановили производство ДСП, запустили линию по переработке тонкомерной древесины, к запуску готовятся новые сушильные камеры. Логично проникновение кооперационных связей на уровень лесозаготовка — деревообработка.

Новый кодекс — только начало

Между тем, рассуждая о развитии ЛПК путем строительства крупных перерабатывающих производств и их кооперации с сырьевиками, региональные органы власти обычно оговариваются: «Если найдется инвестор». И в Свердловской области, и в Прикамье главный источник инвестиций — собственные средства предприятий. Чаще всего они направляются на повышение конкурентоспособности уже действующего производства: модернизацию оборудования и стабилизацию собственной сырьевой базы.

По мнению участников рынка, новая редакция Лесного кодекса мало способствует приходу инвестора в производство. Так, механизм отбора кандидатов для участия в аукционе не соответствует идее привлечения к лесопользованию эффективного арендатора: достаточно подать достоверную заявку и внести залог, а иметь собственные заготовительные и перерабатывающие мощности необязательно. На региональном уровне наблюдается удивительное единение: и предприниматели, и чиновники профильных ведомств уверены — новый Лесной кодекс бессмыслен без поправок в налоговом законодательстве, в правилах лесопользования, административном кодексе. Без этих поправок факторы, сдерживающие приток инвестиций в ЛПК, — изношенность основных фондов при крайне отсталых технологиях (особенно в лесозаготовке), недостаток инфраструктуры и квалифицированных кадров, межотраслевой диспаритет цен — устранить не удастся. А если так, то долго еще будут раздаваться сетования о том, что расчетная лесосека в Пермской области осваивается лишь на 20%, а в богатейшем Ханты-Мансийском округе и вовсе на 11%.

Дополнительные материалы:

Дачный закон

Новая редакция Лесного кодекса не работает на развитие технологий переработки, убежден председатель Уральского союза лесопромышленников Николай Киреев.

— Николай Дмитриевич, как вы оцениваете идею властей Свердловской области об организации в леспроме нескольких крупных вертикально-интегрированных холдингов?

Николай Киреев

— В советское время был Свердлеспром — по сути, министерство, управляющее всем лесопромышленным комплексом области. И сейчас надо найти какой-то денежный мешок, который сможет собрать и заставить работать разрозненные активы. Тем более что на экспорт идет примерно 20% заготовляемого леса, все остальное — внутренняя переработка. Идея здравая, но она не должна насаждаться властями. В основе должны лежать экономические интересы. Сегодня у предприятий разные хозяева, объединить которых в холдинг может только какая-нибудь проблема. Скажем, Алапаевская лесопромышленная компания испытывала бы недостаток в пиловочнике, а у ее соседа «Фанкома» его в избытке. Тогда кооперация будет естественной. К примеру, Тавдинский фанерный комбинат купил находившийся в финансовом кризисе Карабашский леспромхоз — своего поставщика еще с плановых времен.

— Вертикально-интегрированный холдинг способен привлекать большие кредитные ресурсы и лучшие технологические решения. Что препятствует его созданию?

— Во-первых, это сложно процедурно. Во-вторых, заготовка леса распространенными технологиями, в основном «массовыми» советскими, очень затратна. Чтобы отправить в лес бригаду из пяти человек, нужен трактор, машины для вывоза хлыстов, погрузчики и так далее. По грубым прикидкам, — это 5 млн рублей в год. Такая бригада способна заготовить не больше 20 тыс. кубометров за год при средней рентабельности 0 — 2%. Даже не хочется представлять, когда окупится эта техника.

— А состояние областной сырьевой базы в принципе позволяет леспрому развиваться?

— Опасений, что мы окажемся в пустыне, нет. Напротив: за счет заброшенных полей площади лесов увеличились. Но лесом надо заниматься целенаправленно. Массовая вырубка в советские времена привела к сокращению хвойных участков. По данным за 1996 год, хвойных из расчетной лесосеки в 14,6 млн кубометров было 46%, а в 2003 году — 38% из 15,5 миллиона. Рубить лиственные породы невыгодно: если из сосны и ели мы получаем востребованные пиломатериалы, то из заготовленного березового фанерного кряжа в производство идет в лучшем случае 40%, а обычно около 25%. Больше не позволяют технологии. Можно было бы отправлять сырье в Финляндию, но всю прибыль «съест» тариф железнодорожников. Поэтому в области давно витает идея строительства ЦБК для лиственных пород.

— Есть же Новолялинский ЦБК.

— Да, но он построен для хвойных, а для лиственных требуется совсем другая технология. Дешевле построить новый комбинат, используя энергетические мощности старого. К тому времени, когда он заработает и решатся проблемы с лиственными породами, подоспеют и хвойные.

— Государственная дума приступила к рассмотрению новой редакции Лесного кодекса. Лесопромышленникам интересен аукционный принцип аренды лесов?

— Если только это действительно аукцион. Раз кодекс предусматривает аукционы, то я за «чистоту эксперимента»: они должны проходить без спекуляций. Далее: в самом кодексе или сопутствующих ему документах должно быть жестко закреплено — если претендуешь на участок леса, должен владеть мощностями для его освоения. Тогда возникает дополнительный стимул для строительства ЦБК под лиственный лес. Появится рынок сбыта — станет интересно планирование: сегодня здесь рублю, завтра перебросил технику в другое место; дорога, которую построил, пригодится и через 5 -10 лет. А пока в новой редакции кодекса прослеживается не беспокойство о судьбах леса, а в основном желание отхватить участок под дачу поближе к Москве.

Подготовил Дмитрий Носков

Бесценный — значит даром

Главным в лесопользовании должен быть экономический фактор: лесному ресурсу необходимо дать реальную цену, считает старший научный сотрудник Института экономики УрО РАН Василий Ивлев.

— Василий Алексеевич, в чем причины межотраслевого диспаритета цен?

Василий Ивлев

— Лес всегда изымался за символическую плату. Если заглянуть в историю экономических отношений, выяснится, что в России термин «подати» изначально относился именно к лесным угодьям. Со времен Петра Великого лес служил оплотом нашей страны и на него налагалась низкая подать: державе нужны были дешевые и прочные корабли. Чтобы не утяжелять царскую казну, лес уже тогда имел невысокую ставку. В советские времена кубометр сосны, срок вызревания которой 120 лет, стоил 1,7 рубля. Выходит, за год могучее дерево прирастало на 1,7 копейки! Это породило варварское отношение к лесу у всех: начиная от государственного управления лесопользованием и заканчивая лесозаготовителями, включая экспортеров. И даже покупателей в лице, скажем, Финляндии. Лесная промышленность изначально была иррациональна — ориентирована не на потребителя, а только на заготовку. Поэтому, когда заработал закон спроса и предложения, она рухнула. К тому же дешевизна ресурса осталась бичом и в постсоциалистический период, она не покрывала огромных затрат на его возобновление. Отсюда потери леса, невозможность внедрить эффективные зарубежные технологии.

— Проблему реальной цены призвана решить новая редакция Лесного кодекса.

— Есть опасение, что положение будет только ухудшаться. Лес — ресурс длительного воспроизводства. А политика государства, как на федеральном, так и на региональном уровнях, ориентирована на получение моментального эффекта: раз президент поставил задачу удвоить ВВП, значит, инвестиции должны приносить немедленную отдачу. Именно поэтому основным принципом в лесопользовании надо заложить рациональное, бережное использование лесных ресурсов. Главным здесь должен выступать экономический фактор: лесному ресурсу необходимо дать реальную цену. И обязательно экологический: экология уральских городов серьезно нарушена промышленным производством.

— По идее разработчиков кодекса, аукционный принцип распределения лесных ресурсов должен привлечь в лесопользование платежеспособных, а значит, ответственных арендаторов.

— Есть тревога в плане того, что «хотели как лучше, а вышло как всегда». Кодекс насквозь коммерческий, но не природоохранный. Скорее всего, он сделан под заказ лесного лобби. Проблема воспроизводства лесных ресурсов в нем решается очень слабо. С коммерческой точки зрения, когда есть нацеленность на немедленную отдачу от инвестиций, привлекательны участки с хорошей транспортной инфраструктурой, то есть вокруг больших городов. Поэтому с 1993 по 1997 год, когда действовала первая редакция Лесного кодекса, разрешившего аренду, вокруг Екатеринбурга как грибы начали появляться дачные поселки: возникла возможность построить коттедж в окружении великолепных столетних сосен где-нибудь в районе Верх-Исетского лесхоза, в непосредственной близости от города. И сегодня бизнес-планы наших лесопромышленников ставят на первое место не воспроизводство лесных ресурсов, а получение капитализированной ренты.

Подготовил Дмитрий Носков