Новый «Лаокоон»: о границах исторических жанров
Дискуссия в Ельцин-центре
В Ельцин центре спорили о книге про Березовского, о Чечне, олигархах и возможности написать объективную историю 90-х сегодня
В конце 2017 года в издательстве Corpus вышла книга Петра Авена «Время Березовского». Книга составлена из двух десятков обстоятельных интервью (восемьсот страниц), которые Авен провел с близкими в разное время к Березовскому людьми, с вкраплениями пассажей от автора. Среди собеседников — Валентин Юмашев, Михаил Фридман, Сергей Доренко, Анатолий Чубайс, Александр Волошин и другие небезызвестные персоны, оказавшие заметное влияние на развитие страны в постсоветский период. К Березовскому они относятся по-разному. Сам Авен долгое время был близким другом Бориса Березовского, однако впоследствии они рассорились. Большинство интервью были взяты в 2014 году; выпуском книги затея Авена не ограничивается: разговоры велись на камеру и в студийных условиях — видеоматериал заготавливали продюсер Анатолий Голубовский и режиссер Андрей Лошак для десятисерийного фильма «Березовский это кто», который выйдет в скором времени.
Первый тираж «Времени Березовского» — 20 тысяч экземпляров — был распродан за месяц. По словам автора, это «абсолютный рекорд продаж за всю историю существования жанра нон-фикшн в Российской Федерации». Отзывов на литературную работу Авена также много; главным критиком книги, пожалуй, можно назвать Демьяна Кудрявцева, который фигурирует как собеседник Авена и в самой книге: Кудрявцев в конце 90-х стал фактически пресс-секретарем и советником Березовского. По мнению Кудрявцева, истинную роль Березовского в 90-е годы Авен (сознательно ли?) не показывает, умаляет ее: «Эта книга — попытка после драки махать кулаками. Мы так обычно говорим, когда речь идет о проигравшем. А парадокс этой книги состоит в том, что автор машет кулаками после драки, которую выиграл… главный герой книги был очень важной исторической фигурой. Дело не в том, что это кто-то отрицает (хотя кое-кто в книге и отрицает). Дело в том, что вокруг этого вообще есть огромная фигура умолчания, якобы оправданная тем, что это-то мы все знаем, а вот давайте поговорим теперь о том, каким он был человеком. Что, на самом деле, — лицемерие и обман, потому что мы этого не знаем, потому что настоящие исторические деяния Березовского и при жизни были закрыты мишурой мифов, его собственных ошибок, пропаганды, контрпропаганды и так далее, а с тех пор еще прошло почти двадцать лет тотального умолчания. Это как писать книгу, каким парнем был писатель, чьи романы не изданы» (цит. по Colta.ru).
Петр Авен: Как была построена работа в лаборатории Бориса в 80-е? Они писали диссертации руководству Автоваза, а за это получали автомобили и запчасти
С восхищением о «Времени Березовского» отозвался Олег Кашин: «… книга Авена — событие прежде всего литературное, очень смелый авторский эксперимент, ценный именно как явление русской прозы, а не историографии или мемуаристики. Можно даже пошутить, что с Авеном русская литература вернулась в свое естественное состояние лучших лет, когда писательское занятие по разным социально-экономическим причинам было доступно прежде всего самым привилегированным слоям общества, прежде всего дворянам — никто же не станет спорить, что для “Войны и мира” нужна Ясная Поляна, вот и для “Времени Березовского” нужен Альфа-банк, и дело не в том, что у богатого россиянина XXI века есть деньги и время, чтобы сделать эти интервью — про журналистскую работу и так все понятно, но тут дело не в ней, а в праве и способности быть своим для всех собеседников, которые собраны в книге, и это право Авен зарабатывал, очевидно, примерно в том же порядке и с той же скоростью, с которой он богател, превращаясь из советского мэнээса (академическая среда семидесятых-восьмидесятых играет в книге не меньшую роль, чем олигархическая среда девяностых) в долларового миллиардера» (цит. по Republica.ru).
В начале февраля в екатеринбургском Ельцин центре состоялась дискуссия о книге — первая по-настоящему публичная и острая (в конце 2017-го была презентация в Москве, но она была, скорее, «клубного характера»). В разговоре приняли участие автор Петр Авен, его собеседник по «Времени Березовского» Валентин Юмашев (советник президента, затем руководитель администрации президента Ельцина в 1996 — 1998 годах; ныне соучредитель Фонда Ельцина), главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов, журналист и литературный критик Анна Наринская, заместитель исполнительного директора Ельцин-центра с богатым журналистским прошлым Людмила Телень.
Только для друзей
— Это не исторический труд, это книжка о моем поколении, книжка о московской интеллигенции, которая выросла в 70 — 80-е годы. Один из моих тезисов: то, что мы сейчас имеем, выросло из московского академического института 70 — 80-х годов. Этот класс и это поколение — вот что меня интересовало. Это поколение ожидало одно, получило другое, и мне было интересно почему, — начинает Петр Авен. — Я безусловно считаю Березовского выразителем 90-х. Березовский во многом типическая фигура, он во многом карикатурно, в гиперболическом виде вобрал в себя важнейшие черты поколения, которые привели нас туда, где мы находимся. Гипертрофированность этих качеств и сделала его героем этой книжки.
Алексей Венедиктов: В войне, которая шла вокруг президента Путина в 2000 году, Авен находился на стороне президента, а Березовский потерял все: возможность вернуться во власть, часть состояния, родину, и в конце концов он погиб
— Книга претендует на документальность — на нон-фикшн. По-моему, это не нон-фикшн, это даже не фикшн — это книга фэнтези. И там много авторов: Александр Волошин — номер один по фэнтези; Анатолий Чубайс — номер два по фэнтези. (…) Чубайс и Волошин сознательно умаляют роль Бориса — негативную ли, позитивную ли, все может быть — но точно большую в тех событиях в России и мире, которые Борис вел. Подбор новостей, подбор интервью направлены на одно: Березовский — это мелкий бес, да бес, но главное — мелкий. (…) Часть людей лукавят, понимая, что мы это лукавство увидим. Но вы, зная правду, не переспрашиваете, как же так, де, ведь я же там был?! — возмущен Алексей Венедиктов. — Березовский и Хасавюртовский мир неотделимы: не может быть времени Березовского без той идеи Березовского о замирении с Чечней, которую сегодня нормально исполняет Путин. Идея Хасавюртовского мира — перекупить часть сепаратистов, заставить их уничтожить непримиримых, отдать им Чечню в наследие, чтобы они там держали границу. Где это в книге? — сразу же вываливает сходные с мыслями Кудрявцева претензии главред «Эха». — Эта книга несправедлива по отношению к нему [Березовскому], эта книга унизительна по отношению к нему — презрительная даже. И главная моя претензия — это первая книга об этих временах, она ляжет в базис понимания, как там было. А там было не так — совсем не так.
— Это далеко не первая книга о 90-х! А чем Людмила Алексиевич вам не подходит? А роман Леонида Юзефовича «Журавли и карлики»? — резко несогласна Анна Наринская.
Однако заметим, что хоть фактологически она, безусловно, права, складывается ощущение, что книга Авена действительно претендует на некоторую первичность в массовом сознании — оттого и настолько велик читательский интерес к ней.
— У меня был один критерий — я сознательно говорил только с теми, кто мне сильно доверял и кому доверял я. И я думаю, что Валентин [Юмашев] мне много наговорил оттого, что у нас была с ним доверительная дружеская беседа. Именно поэтому я не мог говорить с Ходорковским — у нас нет с ним никаких отношений. В том числе и со многими теми, кто занимался Чечней — они мне не известны. Посыл этой книги — я говорю с теми, кто готов со мной под камеру беседовать часами; а с кем-то мы говорили по два дня. Это книга моих друзей, говорящих о Березовском, — настаивает на своей авторской позиции Авен, категорически отвергая нестыковки его труда с «объективной исторической картиной». С тезисом о лукавстве и неправде он отчасти согласен. — Люди сознательно редко врут, поэтому они, скорее, обманывают не меня, а обманывают себя. Многие говорили не вполне правду, но им вот так кажется. Действительно, они придумывают себе такую маску, такую роль. Но из этой неправды каждого можно сложить более-менее объективную картинку. Конечно, неправда — как и все истории, всегда не правдивы. (…) Но я уверен, что эта книга Березовскому очень бы понравилась. Потому что больше всего на свете он боялся, что его забудут. И эта книга была бы ему очень по сердцу.
Книга поставила рекорд продаж за всю историю существования жанра нон-фикшн в Российской Федерации: продали 20 тысяч экземпляров за месяц
Контур такого подхода прояснился еще больше, когда Петр Авен стал отвечать, что вообще его побудило написать такую книгу: «Мне просто хотелось разговаривать с теми людьми, с которыми я говорил. Меня интересовал Березовский, меня интересовало время, меня интересовало поколение. Мне просто было интересно. Для меня это был новый опыт. Я ничего похожего в жизни никогда не делал: я вставки не писал от себя, я с людьми так не говорил — не выводил на разговор… Работа с командой фильма во главе с Андреем Лошаком — для меня это тоже был совершенно новый опыт. У меня не было никакой сверхзадачи: не дай бог оправдаться, загладить чувство вины перед Березовским — я перед ним никак не виноват».
Но как же быть читателю? «Из полуправд и недомолвок все равно складывается общая картина, и умный читатель извлечет из этого то, что надо извлечь», — надеется Людмила Телень. «Разные персонажи этой книги, рассказывая об одних и тех же событиях, говорят совершенно разные вещи! Поэтому для меня это оказалась книга больше об интервьюируемых», — добавляет Анна Наринская.
— И все же это грандиозный труд. Авен — успешный человек, у него прекрасная жизнь… Но он при этом уговаривал всех этих людей… Ведь все отказывались — я честно отказывался, — добавляет Валентин Юмашев. — Но соглашусь с Алексеем: в книге мне не хватило самого реального Березовского. Вроде мы все рассказываем про него, а его там очень мало. А ведь это был совершенно фантастический человек: умный, с блестящими идеями, которыми он буквально фонтанировал. На мой взгляд, он, конечно, не представитель и не выразитель 90-х — это отдельная планета, ужасно сложная.
Виноваты все
— Для меня эта книга об ответственности. И безответственность ее героев поражает меня в самое сердце. Насколько Березовский и все говорившие ответственны за то, что сейчас происходит в России? — задается вопросом Анна Наринская.
— Я все время старался эту тему поднимать. Безусловно, вот это поколение, которое меняло жизнь в 1991 году, — меняло общественный строй под руководством Бориса Николаевича, привело страну не совсем туда, куда оно ее вело изначально. И среди наших лидеров не нашлось ни Гавела, ни Клауса, ни Бальцеровича, — соглашается автор. — Я дружу с Бальцеровичем — отцом польских экономических реформ, он культовая фигура значительно в большей степени, чем у нас Гайдар, он очень уважаемый и ничем не запятнанный человек. Я ему много лет назад, когда мы владели ТНК-ВР, предложил войти в совет директоров, работа непыльная — четыре заседания в год и 200 тыс. долларов зарплата. И он с гневом немедленно сообщил мне, что он никогда не может быть в совете директоров нефтяной компании, потому что он публичный интеллектуал. И получать что-то кроме официальной зарплаты он не может себе позволить. Для всех наших реформаторов это невозможная позиция: Чубайс, если я не ошибаюсь, в пяти советах сидел, Шохин до сих пор сидит в таком же количестве. Но я не их обвиняю — это поколенческая история.
— Вспомним, что Ельцин в 1999 году передал Путину. Есть версия, что страна просто разваливалась, в ней ничего не было, и если бы не мужественные руки Владимира Владимировича, то все бы и распалось, — иронизирует Валентин Юмашев. — Но что на самом деле происходило, и мы все свидетели этому: абсолютно все работающие институты власти, экономика, банковская система, налоговая система — всего этого не было никогда раньше, конституция, по которой до сих пор живем. Поэтому глобально отвечая на вопрос — нет, не стыдно. Посмотрите, что было в 1991 году, и какой страна стала в 2000-м.
Идея Березовского о замирении с Чечней — перекупить часть сепаратистов, заставить их уничтожить непримиримых, отдать им Чечню в наследие
— Действительно, была сделана революция, масштаб которой молодые, сидящие в зале, наверное, не понимают: была построена совершенно другая страна. Но поколение не выдержало испытание деньгами прежде всего. Березовский был феноменальным змеем-искусителем — искушал деньгами любую власть и делал это очень эффективно. Он и сам его во многом не выдержал; но это испытание не выдержало все поколение, — настаивает Петр Авен.
Герой
— Никакой семибанкирщины не было! Влияние бизнеса на власть никогда не было таким большим, как Березовский пытался его изобразить. Березовский не назначал премьер-министров, не ставил президентов; на глав администрации президента — Чубайса, Юмашева, Волошина — влияние Березовского было равно нулю. Но он успешно создавал о себе такой миф, и поэтому его многие боялись, — замечает Петр Авен.
— История, что при Борисе Николаевиче правили олигархи, а пришел Владимир Владимирович и их всех разогнал — это миф. Не правили при Борисе Николаевиче олигархи. И пустили его [миф] те, кто хотели перехватить власть у Бориса Николаевича. Бизнес не командовал Ельциным, и сейчас бизнес тем более не командует, — продолжает Алексей Венедиктов.
Есть версия, что страна в конце 90-х разваливалась, в ней ничего не было, и если бы не мужественные руки Владимира Владимировича, то все бы и распалось
— Огромная негативная ответственность Бориса — что он превратил Первый канал в пропагандистскую машину своих интересов — это абсолютное безобразие. И то, что сегодня мы имеем такое телевидение — все истоки идут оттуда, от Бориса, — уверен Валентин Юмашев.
Действительно, 90-е были коротким и герметичным периодом в жизни страны, но при этом нестерпимо ярким. Такие обстоятельства — удобные условия для мифологизации и легендирования этого времени. Результирующие мифы возможны как с отрицательным знаком, так и с восхищенным придыханием, однако важно, что эти мифы рукотворны, их создание началось еще в сами 90-е и продолжается по сей день. То же можно сказать и о личности Березовского: с одной стороны, он сам — главный творец собственной мифологии, с другой — его судьба запросто может быть наложена на многие архетипические траектории, что часто и делается.
С этой точки зрения и ценно «Время Березовского» Авена: книга принципиально антимифологична. Видится, что развенчание тех или иных мифов вовсе не было ее явной целью, однако вся ее разноголосица, противоречия, нестыковки и даже откровенное лукавство (очевидно узнаваемое читателем) некоторых из участников проекта — все это вскрывает герметичность и однозначность образов, необходимые для мифотворчества. Особенно важно, что книга хронологически шире 90-х, оттого время президентства Бориса Ельцина выглядит органично вписанным в ход времени. При всех упущениях, односторонней авторской подаче и неполноте «исторической картины», книга ни в коем случае не навязывает какую-то точку зрения (если вообще таковой обладает). «Самое важное в этой книге — что она стала информационным поводом для разговора о Борисе, о времени и о тех, кто нами управлял. И это очень важная книга для меня, потому что она ставит вопросы — а ответы мы сами придумаем», — подытожил свою позицию Алексей Венедиктов, и в этом мы склонны с ним согласиться.